Ночь в одиноком октябре - Страница 43

Ночью пошел мелкий дождь – зябкая морось. Джек заперся в лаборатории, перегоняя из пробирки в пробирку эссенции и всякое такое прочее. Прошлой ночью, между полуночью и часом, мы, естественно, пообщались, и я посвятил его во все подробности своих приключений.

– Не выглядит ли твоя дружба с Джилл несколько неуместной на данном этапе Игры? – заметил я, когда минутная стрелка уже близилась к часу ночи.

– Строго профессиональные отношения, – ответил он. – Кроме того, она хорошо готовит. А что там у тебя с кошкой?

– Мы хорошо сработались, – объяснил я. – Есть какие-нибудь шансы убедить Джилл поменять позицию в расстановке сил?

– Не думаю, – задумчиво промолвил он.

– Надеюсь, тебя она не убедила перекинуться на другую сторону?

– Разумеется, нет!

– В таком случае да будет мне позволено высказаться прямо!

Но пробило час, и оказалось, нет, не будет.

Некоторое время я наблюдал, как черные квадраты наших окон заливает потоками воды, потом обошел дом и улегся спать.

Когда у нас в доме разверзаются глубины ада, то, по крайней мере, они разверзаются с шиком и блеском. Я проснулся от чудовищного громового раската, взорвавшегося будто над самым ухом, а вспышка молнии ударила по глазам даже сквозь закрытые веки. Внезапно я очутился в передней – сам не знаю, как туда попал. Однако среди отголосков грома мне послышался звук разбившегося стекла.

Зеркало разлетелось на кусочки. Твари вышуршивались из него.

Я немедленно поднял лай.

Из комнаты, где работал Джек, до меня донеслось восклицание: что-то упало – то ли книга, то ли какой-то инструмент. Дверь распахнулась, и мне на помощь поспешил хозяин. Увидев шуршал, он крикнул:

– Снафф, ищи, куда их посадить!

Сам же бросился обратно в лабораторию и задвигал ящиками.

Я осмотрелся. Понесся в гостиную. Шуршалы, подобно приливной волне, неспешно катились за мной. Наверху отчаянно заколотилась в стены Тварь-в-Паровом-Котле. С каждым ударом до меня отчетливо доносился жуткий хруст. На чердаке поднялся грохот. Снова ударила молния, и на какой-то миг за окнами расцвел желтоватый день. Дом содрогнулся от последовавшего громового раската.

В гостиной ничего такого, что напоминало бы зеркало, не было, но на столе рядом с дверью стояла полупустая (или – полуполная?) бутылка рубинового портвейна. Припомнив, что этот вид Тварей может прижиться и в любой склянке, я встал на задние лапы и, тщательно прицелившись, сбил ее со столика. Бутылка покатилась по коврику, благополучно миновав дощатый пол. Она не разбилась, и даже пробка осталась на месте. Снова вспышка, снова гром. Верхние Твари продолжали шумно резвиться; судя по звукам, на свободу вырвался по меньшей мере обитатель парового котла. Когда я взглянул в сторону передней, взгляду открылась картина неспешного, мерного исхода Тварей из зеркала. Я услышал приближающиеся шаги Джека. Гостиную и переднюю залило жуткое сверхъестественное мерцание, на обычные блики вечно раскаленных шуршал вроде бы не похожее.

Выкатив бутыль в переднюю, я заметил Джека, стаявшего в дальнем углу, в руке – волшебная палочка. Это была мирская палочка, которой он обычно пользовался, если хотел перевести шуршал из зеркала в зеркало, а вовсе не могущественный атрибут Игры – закрывающая палочка, которая, впрочем, тоже находилась у него во владении. Вообще-то, он хозяин ножа (или vice versa), но суть в том, что нож не относится к составляющим Игры, хотя его использование допускается. Нож, помимо того что он источник силы, – воплощение нашего проклятья.

Джек заметил меня и катящуюся бутылку в тот же миг, как я появился в передней.

Он поднял волшебную палочку, разделил пролегающую между нами текучую массу и двинулся ко мне – позади него поток шуршал вновь сливался в единую реку. Встав рядом, он поднял бутыль, взял ее в левую руку и зубами вытащил пробку. Снова по миру прокатился гром, и заливший дом мерцающий свет придал лицу Джека мертвенную бледность.

Откуда-то сверху послышались треск и скрип, и вниз по лестнице, раскачивая перила, загрохотала желтоглазая Тварь-из-Парового-Котла.

– Займись ею, Снафф! – крикнул Джек. – Я не могу!

С этими словами он развернулся к Тварям-из-Зеркала и, взмахнув палочкой, направил ближайших шуршал в бутылку.

Я подобрался и что было сил сиганул к лестнице. Пролетев над шуршащей стремниной, я опустился у самых нижних ступеней – клыки лязгают, шерсть на загривке встала дыбом. Тварь неспешно спускалась прямо ко мне в объятья. Жаль, шея у нее такая короткая. Я хорошо понимал, что придется перегрызть ей глотку. Все вокруг окутывало зеленое свечение, по крыше и стеклам, словно камешки, барабанили капли дождя. Тварь во все стороны раскинула лапищи, заканчивающиеся очень неприятными на вид когтями, и мне подумалось, что надо бы двигаться побыстрее – напрыгнуть-отпрыгнуть – и закончить все одним броском, если хочу выбраться из этой переделки целым и невредимым. А целая шкура мне еще ой как пригодится: судя по звукам, доносящимся с чердачной лестницы, вскоре мне придется иметь дело еще с одним визитером. Блеснула молния. Прохрипев что-то под аккомпанемент грома, я ринулся на Тварь.

На обратном пути я неплохо врезался в стену. Мои челюсти мертвой хваткой сомкнулись на так называемой шее Твари, я дернулся и рванул, вот тогда-то она и съездила по мне своей клешней – слава богу, хоть когтями не достала. Потеряв на какую-то секунду сознание, я сполз на пол, весь рот был забит чем-то мерзопакостным. На верху лестницы объявилась Тварь-с-Чердака и поперлась вниз.

Завидев Тварь-из-Парового-Котла, вертящуюся на одном месте и держащуюся за глотку, разбрызгивая во все стороны капли дымящейся крови, Тварь-с-Чердака замедлила движение. Оценив размах бойни, она решила присоединиться к веселью.